Сказ про неведому зверушку

Давным-давно в трипятом государстве, в девятом царстве работал царем-государем Иван-дурак, и руководила им жена его Василиса-Прекрасная. Все у них шло хорошо да гладко. И в семье мир и в царстве порядок. Было у них 2 сына: Гаврила да Данила и дочка старшая  — Анфиса. Гаврила в отца пошел, все на печках валялся да в носу ковырялся, а Данилка-то в мамку- все книжки читал, уму- разуму набирался да с другими царевичами переписывался, мыслями менялся. Анфиса была и умна и красива, да только ушла от родителей к бабке в лес колдовству учиться и не видели ее подолгу во дворце-то. Только на праздники появлялась с подарками лесными. 

Все бы хорошо, да только потерялся однажды перстень волшебный  с пальца Ивана- дурака, а без него он совсем в идиота превращался. Все его искать взялись и никак не могут найти. Управлять царством-то надо, а  такого государя сразу народ вон попросит, пришлось звать на совет бабок столетних да стариков-мудрецов. И рассказали они, что, мол  где-то за лесом темным, за полями широкими, за реками глубокими, за горами высокими живет в норе зверушка неведома, она приносит, мол, здоровье людям, если они ее к себе в дом принесут, помоют, накормят и спать отведут, утром поиграют, в обед дадут больному за хвост потягать, тогда она и принесет здоровье-то. Но за ней идти далеко, дороги не знает никто, решили жребий кидать, кому идти за зверушкой. Анфиску ждать не стали, только Новый Год с рождеством отметили, не дождешь, когда  в следующий раз придет в гости-то, вызвали телеграммой голубиной, что с отцом несчастье- иди помогай родителю. Прилетела Анфиса на ковре-самолете, вся в ужасе, волосенки дыбом, платье колом, вся трепыхается, слова сказать не может, только батьку увидала, так сразу в обморок и грохнулась. Пришлось отпаивать травами всякими. А время не терпит, идти надо за зверушкой, в общем Анфиску отстранили от такого дела из-за болезни ее нечаянной. Стали жребий тянуть, выпало Гавриле идти в поход за зверем. Ну что ж, супротив родительской воли  не шибко-то попрешь, пришлось слезть с печи и собираться в дорогу дальнюю. Наложили ему харча разного тележку целую, конягу впрягли, нацепил он валенки с перьями куриными, чтоб легче шагалось, почаще летелось, пореже ногам поднималось, и поскакал он….

Долго ли коротко шагал, не ведает никто, часов тогда не было, по звездам ориентировались. Темнеть стало, только солнце село, подошел Гаврила к лесу. Сел на пенек, развел костерок, сидит чай хлебает с молоком да колбасой кровяной закусывает. Только луна взошла, как поднялся ветер, как все вокруг загромыхало, застучало, испугался Гаврила, под тележку залез, только перья торчат. Затаился, дышать перестал от страха, а глаза закрыть не может, так и лупится в темень ночную. Смотрит по сторонам, нет никого, ни сзади, ни спереди никого, только ветрища шумит да пыль снежную под тележку задувает. Сидел- сидел Гаврила не вытерпел, вылез. Только голову высунул, тут его по носу к-а-а-к что-то щелкнет, аж искры посыпались, и костер затухший разгорелся снова. Глядь, а это Мороз- Красный Нос на его пеньке сидит, и калач с вареньем ест. 

«Здорово, Гаврила!»- говорит. А Гаврила и дар речи потерял от такой картины. «Ну, чего молчишь? Я тут у тебя жратву унюхал, вот и прилетел. У нас ныне неурожайнай год получился, вот и перебиваемся, чем можем, не возражаешь?» «Да нет»- отвечает Гаврила — «Чаю может налить? А то подависсья, и не спасет никто»- прошептал Гаврила. «Ну налей коли так, да расскажи, куда идешь, в какую сторону путь держишь?». Гаврила, пока чаю наливал Морозу, отошел от страха, сел рядом с ним, да и рассказал, что ищет он неведому зверушку, чтобы отца Ивана вылечить от головной болезни. Слушал Мороз, да и говорит: «Да уж, нехорошо получается. Помогу я тебе, так и быть, чтоб быстрей добраться, надо волшебный колобок — балабок взять у старухи- вязальщицы- мотальщицы, он тебя быстро приведет к норке зверушкиной ». «Ну а где ж я  старуху-то эту найду?»- спрашивает Гаврила. «Где- где, в избе на краю леса, за метровым забором, без окон, без дверей и живет, если не переехала еще, вчера собиралась». «Спасибо за помощь»- отвечает Гаврила- «утро настанет, тогда и пойду». «Это правильно»- говорит Мороз- «утро ночи мудренее, да и спать надо ночью как положено людям, а не шастать по лесу. Ты спи, а я еще почаюю, да и покараулю заодно от неприятностей всяких». Так и уснул Гаврила, снился ему родный дом с занавесками и пирогами, да Ульянка в сарафане красном…

Проснулся, потянулся Гаврила, хотел спасибо сказать за спокойный сон, да уже некому было. Исчез Мороз-Красный Нос, и следов не осталось от него никаких. Только птички замерзшие  так и прилипли лапками к веткам, пришлось отдирать да около костра отогревать, не бросать же бедных до весны. Отогрел всех семерых, чаем с мятой отпоил через соломинку, в шапку посадил и спрашивает: «Птички- невелички, расскажите, мне как попасть к бабке- вязальщице-мотальщице?». Птички зачирикали, заверещали от радости, что живы остались и договорились, что покажут путь они Гавриле к старухе. «Иди за нами, мы тебе покажем, где старуха зимует». Так и пошли. Впереди птички клином рассекают по лесу, позади в валенках с перьями летит Гаврила, да тележку тянет за собой, да так, что она подпрыгивает на кочках. 

К вечеру добрались до дома бабкиного. Не наврал Мороз, был вокруг него и забор метровый и ни окон, ни дверей. Как забраться, непонятно? Думал-думал Гаврила и надумал: под забором ход прорыть и через трубу забраться в бабкин дом. Так и сделал, прорыл ход под забор, сам пролез, телегу протащил. Подошел к стене, где дверь должна быть, постучал, ничего, еще раз постучал, никакого результата, решил лезть наверх, к трубе. А забраться-то не может, пришлось из сподручного материала лестницу делать. Глянул в трубу- темно ничего не видать, а лезть надо. Что делать, полез. Только не удержался,  руки отпустил, и как полетел вниз, чуть ли не со скоростью ветра, летел-летел, какими-то поворотами, загибами, закрутило голову ему, вылетел из печи (хорошо, что не топилась) так и вырвало его прямо коту в чашку с молоком. Поднялся Гаврила, думал прибьют от гостя такого, оглянулся, а дома нет никого, один кот на печи сидит глазищами сверкает, прыгнуть готовится, из-за чашки нервничат видимо. «Ты, почто, мою чашку обидел!!»- вдруг закричал кот. Обалдел Гаврила: «Это труба у вас такая, закрутила, замутила в полете, вот и  меня и .. это… ну… в … общем… не … хотел я …так…». «Ладно, про это и  сам знаю, что трубу переделывать надо, а то как ни гость, так молоко выкидывай, разоренье одно, почё пришел-то расскажешь, али тебе так глазенки повыцарапать?». Пришлось вкратце рассказать про батюшку- инвалида, да про колобок- балабок. «Ну, брат, эт тебе трудно придется, бабулечка его только  совсем заблудшим дает, а ты пока еще нормальный, сам доберешься, хотя, если… только… слышу, у тебя на улице колбаска осталась с кровью….может за нее и договоримся, пока бабулька улетела к подружкам на женихов гадать, отдам тебе колобок…». «Ладно-ладно, забирай, вымогатель»,- согласился Гаврила,- «только смотри, после нее ни воды ни молока не пей, а то плохо будет..». «Хорошо, не буду, пошли меняться, колобок все равно в сарае живет на улице, суетной сильно, вот и выселили его на улицу». 

Вышли они на улицу через подполье, подошли к сараю. Открыл Гаврила дверь, а там… черте- че происходит, «торнадо живет что-ли» , подумал Гаврила. «Стоо-о-оя-я-ять!!!!»- как заорал кот, чуть не оглох Гаврила, хорошо уши у шапки завязал, зажмурился, а так было бы два инвалида во дворце. «Ну, забирай, добро свое». Открыл Гаврила глаза, а перед ним колобок- балабок покручивается и улыбается ехидно. Запрыгнул в карман к Гавриле, как будто там и жил все время, откланялся Гаврила коту и пошли они к  ходу прорытому. Вылезли наружу, отдали коту колбасы кусок, телегу вытащили  и покатились дальше. 

Колобок впереди катится, песни матершинны горланит, Гаврила позади идет, под нос бурчит себе, подпевает, видать колобку, вместе веселее. Катились, катились, прикатились к полю широкому. Солнце в самом зените стоит, пригревает, есть охота, кое-как остановил Гаврила колобка, развел костер, чаю скипятил, сели они обедать. А у колобка рук нет, пришлось кормить его с ложки да и с вилки тоже. Колобок ест, да истории рассказывает, где бывал, что видал, Гавриле совсем нескучно, весело даже. Ладно, посидели, покатили дальше, перекатили к вечеру поле, а там и река показалась и  даже не случилось с ними ничего, это – то и настораживало. Подошли к реке, нашли место для ночлега, колобок все анекдоты травит скабрезные, не остановишь, да, глядишь, время-то и проходит незаметно. Гаврила по привычке костерок развел, чаю сварил, колбасы с салом достал, пришлось курицы пожарить, колобка, оказывается не кормили лет сто пятьдесят уже, его никто не спрашивал, а он и молчал, что тоже есть хочет иногда. Вот и давай отъедаться за все годы. Наелся и уснул от счастья. Гаврила посидел, да и тоже уснул. И опять ему эта Ульянка капризница снилась… 

Наступило утро Гавриле на пятки и понеслось по земле остальных будить, а у Гаврилы  от такого чуда распахнулись глаза сами собой, аж ресницы завернулись вовнутрь. Растолкал он колобка, а тот ржет во сне, видно анекдот или историю новую придумал, очнулся тот, перевернулся вокруг себя и покатился, чуть про Гаврилу не забыл, хорошо река на пути была, окунулся да и вспомнил, с кем был. Пришлось ворачиваться за попутчиком. Гаврила уж было решил, что придется теперь одному шагать, расстроился до слез, погоревал, собрал тележку да только шаг ступнул, как колобок вернулся за ним. Обрадовался, конечно, Гаврила такому обороту событий, обнял колобка, чуть не раздавил от радости, хорошо запищать успел колобок, опомнился Гаврила, отпустил на землю колобка, прощения попросил за себя.

 В общем подошли к реке, смотрят, а через реку мост хрустальный стоит, весь сверкает в лучах солнечных, переливается всеми цветами радуги, аж слепит. Что делать, как идти? Надел Гаврила очки батькины, от солнца (хорошо в кармане завалялись с последнего урока астрономии, он в них затмение  наблюдал), колобка в карман спрятал, чтоб не ослеп, и пошел через мост. Идет, а  в нем  отражается все как в зеркале кривом, смеется Гаврила над собой, колобок от нетерпения в кармане подпрыгивает, тоже поглядеться хочет , спустились с моста, Гаврила нацепил колобку очки, чтобы тот интерес свой усмирил, да чуть не пожалел. Колобок как глянул, так чуть со смеху и не лопнул, он же себя никогда не видел со стороны, а тут как увидел, да еще и кривого, косого, так и покатился в смехе. Пришлось Гавриле его чаем с валерьянкой отпаивать. Еле успокоился колобок  от смеха. Залез в карман к Гавриле, согрелся да и уснул там. А Гаврила шел себе по радужной дорожке, шел и видит дырка в земле, да не маленькая. Что такое? Думал, думал, может это от метеорита, от которого все динозюбри померли (астрономия-то Гавриле нравилась, он все учил по этому предмету), потом решил, что это у колобка, наверное родня там живет (вот у него радости-то будет), хотел туда слазить, да не решился. Так и сидел около дырки, чай попивал, да ждал, когда колобок забалаболит. 

Солнце село, а он все дрых и дрых в кармане. Ну Гаврила решил расстелить на тележке спальник походный да и поспать. Укрылся с головой, пятки поджал, чтобы утро не наступило опять, а то так и все ресницы потерять можно, «.. как его такого потом Ульянка любить будет? Уйдет ведь к Данилке..» с такими мыслями и настиг его сон. Да такой крепкий, что он утро-то и не заметил, а оно просто мимо промчалось, подумало, что это просто кучка валяется и не разбудило компанию.

Проснулся Гаврила от того, что его в бок кто-то пихает, вылез из спальника, глядь в карман, а там колобок прыгает, на улицу просится. Выпустил его Гаврила, а тот не разбирая дороги полетел и свалился в дыру, Гаврила не успел его даже схватить в полете.  «Вот ешкин кот!! Это что ж за балбесина такая. Точно только в сарае ему и место, еще и цепями привязать, чтоб не бесился». Опять проблемы у Гаврилы, что делать, за ним лезть или ждать его? Ждал-ждал, нету колобка. «Видно разбился»- подумал Гаврила и полез в дыру за ним. Только ногу занес, а он оттуда как пуля вылетел, весь в пыли, и в карман спрятался, сплющился в лепешку от страха и дрожит сказать ничего не может. «Что такое? Что случилось». Не добьешься, видно ничего, все равно придется лезть. Вспомнил, что пошел-то он за зверушкой и живет она в норе, видно он к ней и пришел наконец-то. Обрадовался Гаврила, что настал конец его путешествия, ведь домой уже охота, к Ульянке, засобирался в нору. Спрятала под кустом телегу, чтоб не мешала, засунул колобка поглубже в карман и ….

 

….открыл глаза, смотрит, на печке лежит, рядом кадушка с брагой, видно мамка поставила, шипит, плюется вся, спустился, нету никого, сел на лавку, призадумался, что ж такое было-то…тут и мамка заходит, «Ну что», -говорит,-«выспался сынок, вставать пора, утро на дворе, да папка звал тебя, учишься, говорит плохо, наказать хочет…». Собрался Гаврила с мутной башкой к папане, пинжак надел, а из кармана два колобка выскочили, подпрыгивают  рядом с Гаврилой в глаза заглядывают и ехидно так улыбаются….